........Я всегда соперничал в жизни. Как мне перестать соревноваться?
Я всю жизнь соревновался. Я был в прекрасной физической форме пока не получил травму,
играя в футбол. Я мог делать всё, что угодно. Футбол, баскетбол, бейсбол и лёгкая атлетика –
всё это было для меня, как любимое блюдо. Старина Уолтер Кемп говорил много лет назад,
что мне не достанется титул всеамериканца только в том случае, если я получу травму, так я
её получил. Из футбола пришлось уйти. Так что соперничать у меня в крови.
У меня был брат, который был на три с половиной года старше меня, и мы с ним
соперничали. С того момента, как я научился ходить и пока я не ушёл из дома, когда мне
исполнилось двадцать, мы с ним постоянно дрались. Это продолжалось двадцать лет в
рассрочку! Он был на три с половиной года старше меня, настолько же сильнее и до тех пор,
пока мне не исполнилось восемнадцать или двадцать, он мог меня отдубасить, но он не мог
заставить меня поверить в это. Он так никогда и не смог заставить меня в это верить. Мы
начинали драться за пару миль от дома и каждый раз после того, как он заламывал меня, я
кидался на него, как Тузик на грелку. А когда мы устраивали этот бардак в гостиной, мать
лупила нас обоих.
Я ушёл из дома в твёрдой уверенности, что могу победить его. Ему так и не удалось убедить
меня в обратном. Так что соревноваться было моей жизнью. Нынче я часто играю в кегли, и
если я иду играть с целью победить кого-то, я становлюсь тряпкой. Это как-будто я никогда
шара для кеглей в руках не держал. Но если я иду туда, чтобы просто постараться сыграть
настолько хорошо, насколько мне позволяют мои возможности, и получить такое же
удовольствие от хорошей игры своих соперников, как от своей, я могу победить любого. В
1957-м я был чемпионом Беверли Хилз Клуба по кеглям, а я играл тогда только два раза в
неделю. Я ходил играть в субботу и воскресенье, когда все остальные ходили играть каждый
день. А ведь кегли - это утончённая, изысканная игра.
Так что я могу соревноваться с кем угодно. И опять же, это вовсе не потому, что я решил
больше не соревноваться. Видите ли, мне повезло, потому что я ничего не хотел, когда
пришёл сюда, даже трезвости. Я просто хотел подчистить свой послужной список, насколько
это возможно, но его нельзя подчистить с точки зрения понятий соревнования, это не
получится. Ты просто помогаешь людям делать то, что им нужно, потому что ты хочешь им
помочь. Мне пришлось это делать, чтобы подчистить свой список, а когда я, наконец, осознал
тот факт, что всё идёт хорошо, я уже привык делать это и продолжал делать, и я по-прежнему
делаю это и верю, что это именно то, о чём мы с вами тут беседуем. Наша цивилизация
наложила на нас массу абсолютно чуждых понятий: ты должен быть этим, иметь это, и быть
известен как, прежде чем ты можешь нормально жить. Единственное, что можно делать с
жизнью, господа, это жить её. Быть – это единственное, что считается. Реальность сейчас –
единственное, что учитывается в этой жизни. «Не предавайся мыслям о завтра, чем ты
будешь питаться, что ты будешь пить или во что ты будешь облачён». Небесный Отец знает, в
чём ты нуждаешься, прежде чем ты об этом попросишь. Я, кстати, научился испытывать
гораздо больше радости, получая удовольствие от действий своего соперника как от своих.
Это не просто больше радости – это в два раза больше, а если вы играете вчетвером, то во все
четыре. И это куда более естественно - желать лучшего своим соперникам. Пожелайте им
добра. Тогда вы делаете своё дело, а они своё, и нет никакого соревнования, если всё делается
таким образом. Соревнования нет, и чувство, что ты с кем-то соревнуешься, тоже отсутствует.
Пока я не забыл: всё, что надо делать, всё, о чём эта программа - это изменить побуждения в
вашей жизни. И это всё, что требуется. Измените направление движущей вами силы от того,
чтобы брать что-то, к тому, чтобы дать что-нибудь, внести что-то. Даже когда вы идёте на
собрание Анонимных Алкоголиков, направьте свои побуждения от «получить» что-то к
«привнести» что-нибудь. С того момента, как я осознал, что трезв - а это было через шесть
месяцев после моего прихода сюда - и до сих пор, я ни разу не ходил на собрание, чтобы чтото получить. И у меня не получается пойти на плохое собрание. Я могу прийти на собрание и
не соглашаться со всем, что там происходит – со спикером, со всем, что он говорит, с тем, как
он это говорит - и всё равно я выхожу оттуда с полной чашей. Если вы идёте туда в надежде,
что ваше присутствие подбодрит кого-то или кому-то будет просто приятно вас увидеть, так
всегда и происходит. Может быть, кто-то задаст вам вопрос, на который вы можете ответить,
поделиться. Вы не сможете уйти оттуда без полной чаши. Это просто перемена ваших
побуждений от «взять» к «привнести». И в течение вашей жизни вы делаете всё таким
образом. Это не отношение «благодетеля». К чертям «благодетелей»! (извините меня). Да и не
хотите вы становиться благодетелем. Как мы уже говорили, быть хорошими для чего-то - это
самоограбление, даже если это для того, чтобы попасть в Рай. Не занимайтесь
самоограблением. Будьте хорошими не для чего-то! В этом же вся радость - быть хорошими
просто так!...........

...........Когда вы полностью стали доверять Богу?
Я не знаю. Не знаю, потому что я просто вдруг понял, что это произошло, понимаете? Я
думаю, что это случилось в первый же раз, когда моё эго было выжжено из меня. И полагаю,
что случилось это потому, что я был в круге Жизни, Добра и Бога. Перерождение из
осознанного отстранения в сознательное единство превращает это в реальность. Верить в Бога
- это хорошо, но этого не достаточно для алкоголика. Нам нужно жить в Боге. Жить в Нём.
Это и есть суть нашей программы – убрать нас с нашего же пути, чтобы мы могли заняться
делами Отца нашего. Это единственный бизнес, которым я занимаюсь вот уже двадцать
девять лет. У меня нет других дел. Я занят только делами Отца, и это мой бизнес, а Его бизнес
- заботиться обо мне. Это так же естественно и нормально, как дышать. Я ожидаю этого всем
своим существом, но это не значит, что я развалился тут, ничего не делаю и жду, что ктонибудь возьмёт телефон или позвонит. Я знаю, что всё хорошее в моей жизни является
подарком из Его рук.
Отец Барни сказал мне кое-что десять лет назад, когда я вёз его с работы к себе домой. Как
только мы выехали на шоссе, он спросил: «Чак, как ты успеваешь выполнять все свои
обязательства?» Я сказал: «Что ты имеешь ввиду?» И он пояснил: «У тебя три жизни, и любой
из них достаточно, чтобы быть постоянно занятым, но ты умудряешься жить всеми тремя. Как
ты это делаешь?» А я ответил: «Святой Отец, Вы должны это знать лучше меня. Вы же
познавали всю свою жизнь! Что ж Вы меня-то об этом спрашиваете?» И я добавил: «Я
никогда не разделяю их в своей жизни, вообще никогда».
Так что, когда мы применяем эти принципы во всех наших делах, господа, то никакого
разделения в жизни быть не может. Нет ничего, что было бы важнее чего-то ещё, и нет
ничего, что было бы выше или ниже в своей духовности, чем что-то другое. Ваш бизнес так
же духовен, как ваше АА, ваше АА так же духовно, как ваша церковь, а ваш дом так же
духовен, как обе эти вещи. Материя так же духовна, как «ха-ха». Всё хорошее - это подарок из
Его рук. И жить в этом, ощущать это, постоянно ощущать, вот о чём я всё это время говорил:
поправить паруса, и в зависимости от созданного нами же ветра некоторые суда возьмут
направление на восток, а некоторые на запад. Будет зависеть от парусов, а не от бури, в какую
сторону они пойдут.
И я поправляю паруса, продолжая повторять себе иногда по пятьдесят раз на день: «Бог - моё
убежище и моя сила». А почему я это делаю? Я ничего не боюсь. Я не боюсь вас, я не боюсь
Бога, я не боюсь Дьявола, я не боюсь завтрашнего или вчерашнего дня. Так почему же я
продолжаю говорить: «Бог - моё убежище и моя сила?» «Обрати взор свой на холм, откуда
исходит сила твоя». Я люблю этот холм. Я люблю Бога. И я поправляю свои паруса,
напоминая себе, что в Нём я живу, двигаюсь и существую. Сознательное ощущение Живого
Присутствия Всемогущего. Вот о чём наш слёт здесь. И ничего другого здесь нет, как я это
понимаю. Я либо буду продолжать хозяйничать в своей жизни и принимать все вытекающие
последствия, либо я перестану хозяйничать в ней и получу соответствующие результаты. И
это не просто слова. Это то, как я живу. Я не могу жить по-другому. Я пробовал в течение
сорока трёх лет, и это было на сорок три года дольше, чем надо. .........

..........Просыпаясь с плохими мыслями, как нам следует налаживать отношения с Богом?
По-моему, это то, о чём мы говорили с самого начала. Молиться не прекращая. Я не вижу
разницы между молитвой и серьёзной мыслью. Они одно и то же. Как мы уже говорили, когда
собрались здесь, страх и волнение - это молитва о том, чтобы что-то не произошло. Требуется
жить в осознанном ощущении живого присутствия Бога. Мне не очень нравится (я очень
много об этом говорю) молитва «Отче наш». Наш Отец, Бог. Я часто говорю о нашем Отце, но
отношения, о которых мы здесь ведём речь, гораздо глубже отношений отца и сына. Вот у
меня два сына где-то в южной Калифорнии, а я понятия не имею, где они находятся. Это
невозможно в моих отношениях с Богом, ибо Бог во мне. Бог - то, чем я являюсь. Я бы не мог
дышать, я бы не мог существовать, вообще ничего бы не было, я бы исчез, если бы не Бог.
Потому что Бог - это жизнь, и невозможно в реальности быть отделённым от Него.
Отстранение может быть только сознательным. То самое чувство отделённости от – на
отлёте. Абсолютно реальное, как опыт, но не реальность. Поэтому я не думаю, что мы
должны просыпаться, чувствуя себя иначе, чем когда мы пошли спать, или чувствовать себя
по-другому через десять минут после того, как мы проснулись. А вот как обстоят дела. Что
насчёт меня сейчас? Если бы мне нужно было начать быстренько молиться, я не думаю, что
почувствовал бы себя лучше по окончании молитвы. Я считаю, что надо чувствовать себя
хорошо до того, как начнёшь молиться. Я понятия не имею, когда начинается и когда
кончается моя молитва. Я что-то вроде Брата Лоренса в этом деле. Потому что я предпочитаю
жить в сознательном ощущении Живого Присутствия Бога во всём, что меня окружает. Во
всём вокруг. Так что вбейте себе в голову, что сейчас и есть самое время. Видите ли, это
жизненно важно для меня, потому что завтра всегда было тем днём, когда я собирался взяться
за ум и начать новую жизнь. Завтра я собирался делать все дела, понимаете? Но завтра
никогда не наступало. Каждый раз, когда я приходил в себя, было сейчас, и меня мучила
жажда! Поэтому я пил. Завтра не приходило. Наверное, повторюсь, но не считаю, что надо
быть в каком-то определённом состоянии, чтобы удерживать в себе это чувство Живого
Присутствия Бога. Я не думаю, что это происходит в церкви, на горе, в храме или в
Иерусалиме. Это у меня во рту, чтобы я чувствовал это, знал и делал. Так что это
единственный ответ, который у меня есть. ..........

........Как вы доказываете любовь?
Я не думаю, что мы что-то доказываем. Я не считаю, что нам надо что-либо доказывать.
Нечего выигрывать, и мы никуда не рвёмся. Мне придётся снова вам сказать то, что я уже
говорил, но я с радостью повторюсь, потому что сам люблю эту тему. Один врач позвонил
мне как-то в полночь и спросил: «Каким является определение любви?» Я ответил: «Таким
же, каким оно было в 10 часов утра. Ты с ума сошёл звонить мне в полночь и задавать такие
вопросы?» Но он снова спросил: «Каким является твоё определение любви?» Я сказал: «Тебе
оно не понравится». Он продолжал: «Так каким?» И я ответил: «Действие». Говорить о любви
всё равно, что говорить о смирении: бесполезно. Только действие. Если ты любишь кого-то,
ты делаешь вещи для этого человека. Просто делаешь, не превращая это во что-то
экстраординарное. Обычное дело, ничего особенного.
Я не потрачу и пяти секунд, чтобы доказывать кому-то здесь то, что я сказал. Я здесь не для
того, чтобы что-то доказывать. И я не потрачу ни единой секунды в попытках отстаивать то,
что я сказал здесь. Я имею право на своё мнение, а вы - на своё. И я одобряю Вас, если вы не
согласны с тем, что я сказал или с тем, как я это сказал. Меня это полностью устраивает. И то
же самое относится ко всем людям в любом другом месте. Я вас люблю; это не моего ума
дело, что вы думаете обо мне, разве что вы хотите меня проинформировать. Так что
перестаньте делать из этого что-то важное, перестаньте доказывать. ..........

.........Должны ли члены АА посещать собрания Ал-Анона?
Упускаем ли мы что-либо, не делая этого?
Думаю, что упускаете, ведь там же в основном женщины! Мне с ними весело; конечно,
имеет значение, что моя жена принимает в Ал-Аноне активное участие, а уж с ней мы
веселимся на всю катушку. В течение многих лет, когда моя жена начинала спорить со мной,
мне удавалось успешно использовать как аргумент такую фразу: «Послушай, сестрёнка, у вас
бы не было никакой программы, если бы не мы». Потому что это ведь мы дали им нашу
программу. А через какое-то время она вдруг резко поумнела и сказала: «Нам бы не нужна
была ваша программа, если бы не вы!» Я лично не вижу ни одной веской причины идти кудато ещё, кроме Анонимных Алкоголиков, чтобы узнать, как работает эта программа. Для меня
в этом нет никакой необходимости. Задолго до того, как появился Ал-Анон люди приходили
ко мне и говорили: «Вы должны помочь этому парню или этой девчонке протрезветь», а я
говорил им: «Вполне может быть, что для вас именно сейчас самое лучшее время в вашей
жизни, чтобы найти себя. Может быть, единственный шанс у вас помочь этому алкашу, это не
просить меня, а применить эти принципы к самим себе, найти собственное успокоение и
поддерживать мир и покой в вашем доме. Это может оказаться единственной положительной
вещью, которую вы способны сделать для этого синяка». А это было за много лет до АлАнона. И теперь это то, что они пытаются делать. Они пытаются найти жизненный ответ в
этой программе, а мы обязаны найти его вместе с трезвостью.
Я не имею ничего против того, чтобы ходить на собрания Ал-Анона и часто выступаю на
них. Кстати, вы даже не знаете, что смотрите на самого лучшего в Ал-Аноне спикера!
Несколько лет тому назад, это было в четверг, мне позвонил один человек из Далласа и
спросил: «Чак, когда ты можешь выехать в Даллас?» Я ответил: «Я не приеду». А он сказал:
«Никуда не денешься». Я повторил: «Я не собираюсь ехать в Даллас». Он настаивал: «Я же
спросил, когда ты выезжаешь». И я снова сказал: «Я не приеду». Он продолжал: «Мне не
нужен такой ответ. Когда ты выезжаешь?» Тут я на него наехал: «Кто тебя подвёл? Что
случилось с тем, кто должен был у тебя там выступать? Почему ты меня первым не попросил?
Кто от тебя сбежал?» Он рявкнул: «Не твоего чёртова ума дело!» Короче, я слетал в Даллас и
выступил в Ал-Анон на торжественном обеде. И я оказался заменой замены! Первая, кто
согласилась у них выступать, была покойная Лиз, ну вы знаете, дамочка, которая написала
книгу «Покойная Лиз». Как же её звали? Гёрт, Гёрт Б., мы с Гёрти не ладили в любом случае.
Но она должна была выступать и в последний момент стушевалась. А следующей была Адель
С., и она тоже скисла. В результате я заменяю двух баб, замена замене, и они там до сих пор
говорят, что я выступил с самой лучшей речью, которую они когда-либо слышали в Ал-Аноне
(это я на всякий случай добавил). А вообще-то нет никакой причины не ходить на собрания
Ал-Анона, если вы хотите. ..............

..........Может ли член АА работать профессионально в сфере алкоголизма?
Я не очень хочу рассуждать по этому поводу, но кое-что всё же скажу. Жутко тяжело для
таких любителей, как мы, закрутиться с профессионалами и оставаться дилетантами. Мы
странный народ. Нам только дай потереться возле врача, и мы сами становимся врачами.
Может быть, кто-то и способен остаться любителем, работая за деньги в области алкоголизма,
я не знаю. Лично мне довелось встретить только одного человека, у которого это вроде бы
получалось, но ушёл от нас слишком быстро, чтобы можно было сказать, работает это или
нет. Его звали Уоррен С., он умер где-то через год после того, как начал работать за деньги в
сфере алкоголизма.
Вполне может показаться, что работа на такую организацию, как Национальный Комитет по
Алкоголизму не будет иметь никакого отношения к платному Двенадцатому Шагу, потому
что у этой организации нет никакой программы выздоровления. Они выполняют только
образовательные и справочные функции. Это их бизнес, а мы этим не занимаемся, и поэтому,
казалось бы, нет проблемы работать на этот Комитет. Главное, что у них нет программы
выздоровления. Но те из моих друзей, кому довелось работать на них, каким-то образом
становились профессионалами. Мне вспомнилась одна девушка, которую я обожал, и от
которой десять лет назад я услышал одно из лучших в АА выступлений. Потом она стала
Секретарём Комитета по Алкоголизму, и год назад её выступление перед нашей группой было
не менее блистательным, но не было речью Анонимных Алкоголиков. Это была
профессиональная речь, а одними из главнейших вещей для нас являются забота и стремление
делиться. Мы не эксперты ни в чём, мы делимся нашим опытом, силой и надеждой, любя друг
друга. Так что я не встречал никого из тех, кому удавалось делать такую работу без того,
чтобы не затеряться в профессионализме. Между прочим, и трёх месяцев не прошло с
момента её выступления, как она сама оказалась в госпитале. Я уверен, что не из-за таблеток
или алкоголя (я говорю, что уверен – я ни в чём не уверен), но из-за какого-то нервного
расстройства.
Я не могу это делать. Когда меня просят выступить в организациях, которые платят за это
гонорар, скажем семьдесят пять или сто пятьдесят долларов, я не беру. Потому что, хотя они
об этом и не догадываются, я узнал всё, что рассказываю им от вас, алкашей, которые не
пьют. И для меня брать за это гонорар всё равно, что пытаться взлететь, потому что вы за это
ничего с меня не взяли. Вы даже не спросили, есть ли у меня что-нибудь. Единственное, что
вы мне сказали, когда я пришёл на первое собрание, это «Мистер, вы кого-то ищете?» И я
ответил: «Нет, сэр». Вы тогда спросили: «А что вы ищете?» И я сказал: «Если Вас это
интересует, сэр, я ищу трезвость». И вы засияли, как Новогодняя Ёлка! Вы взяли меня и
успокоили. Разумеется, любой алкоголик может зарабатывать на жизнь, как он считает
нужным. Я считаю, что мы имеем полное право зарабатывать себе на жизнь чем угодно, но
если бы я был проповедником, я бы предпочёл держать свой бизнес в стороне от наших дел,
потому что я бы не хотел стоять здесь перед нашим обезьянником и говорить то, что вы
желаете услышать. Я бы не хотел отдать вам в руки своё электричество и воду. Потому что
если мои речи будут вам не по вкусу, вы отключите мне те самые электричество и воду, а
значит, мне надо ублажать вас. Я не могу этого делать. Я буду держать свой бизнес в стороне.
Я хочу, чтобы мои деньги шли из другого места, чтобы я мог говорить вам то, что я думаю. Я
не могу говорить вам что-то без того, чтобы чувствовать это, и я считаю, что иначе и быть не
должно. Поэтому я бы не смог работать в этой области.
А если бы я был капитаном морской пехоты, и они захотели бы, чтобы я возглавил их
программу для алкоголиков, а я мог бы сам набирать себе штат, как это было позволено
некоторым из служащих, я бы скорей всего сделал то же самое, что сделал тот морской
пехотинец, который задал этот вопрос. Он аж посинел и спросил: «И что мне теперь делать?»
А я ответил: «Пусть твои люди занимаются отдельно всеми расстройствами, так или иначе
связанными с алкоголизмом. Пусть те, кто у тебя работает, займутся наркоманами разных
сортов, сексуальными маньяками и прочими весельчаками, а ты занимайся Анонимными
Алкоголиками, иначе говоря, пьяницами». И он поступил именно так, всё сработало
прекрасно, и я думаю, что это не пошло ему во вред. ...........